Добрый день! У моей мамы было большое хозяйство: бараны, козы, куры и даже гуси. Гусят мы сами выводили в инкубаторе, переворачивая яйца буквально по часам и следя, чтобы они равномерно прогревались.
Гусенок Петрович родился слабым: позже других начал есть и пить, если его обижали, он не мог дать отпор, лишь еле слышно пищал:
– Он, скорее всего, не проживет долго. – предупредила мама. Смерть в таком большом хозяйстве – дело не такое уж и необычное, я относилась к этому спокойно, но тут почему-то воспротивилась:
– Он будет жить. Отсели от других, дай окрепнуть, а там посмотрим.
– Чудачка. Ну ладно, что с тобой делать…
С того дня гусенок стал жить в своей, отдельной коробке; я ежедневно брала его на руки, разговаривала, пела песенки. Даже имя-отчество ему придумала: Гусь Петрович. Ну, или просто Петрович, для удобства. То ли от моих песенок, то ли потому, что теперь жил один, и шпынять было некому, Петрович незаметно стал выправляться. Догнал потихоньку своих ровесников.
А еще к рукам привык до ужаса: стоило протянуть Петровичу раскрытую ладонь, как гусь тут же на нее взбирался, склевывая семечки. Шел только ко мне, других упорно игнорировал. Как только научился вылезать из коробки, начал неотступно следовать за мной, как верный пес, что очень удивляло окружающих; а я просто знала – это он меня за спасение благодарит, как может. Без меня его заклевали бы, это точно.
Пришло время Гусю Петровичу переводиться в сарай, вместе с остальными его братьями и сестрами. Теперь он мог за себя постоять, я за него не боялась, но расставаться все равно было жаль – в сарае я реже смогу его видеть.
Тут-то и наступил «атас» для всех желающих попасть к нам в гости: если Петрович в это время находился во дворе, то кидался на всех, шипел и пытался побольнее ущипнуть, ревностно защищая свою территорию от нашествия чужаков. Его примеру следовали другие гуси (он стал кем-то вроде местного вожака, несмотря на то, что был слаб в детстве) и тут бедняге-гостю оставалось только бежать.
Но я, услышав воинственное гоготание Петровича, сразу понимала, что что-то происходит, и выглядывала во двор: «Петрович, тихо будь, свои!» – прикрикивала. Этого хватало, чтобы гусь мгновенно отступил: как ни крути, он признавал меня вожаком над собой, и помнил, что я для него сделала.
Если я уходила куда-нибудь со двора, мой подопечный всегда порывался идти со мной, но я понимала, что ему туда нельзя: чужие собаки могли запросто навредить, а то и загрызть на смерть. А еще кучу машин никто не отменял…
– Петрович, дома! – негромко, но уверено говорила я.
– Гагак?
– Угу. Дома. – и я уходила, стараясь не смотреть, как он провожает меня глазами. Команду «дома» он понимал хорошо, но при этом в глазах его читалось: «ПРЕДАТЕЛЬСТВО!»
А потом мы его отдали в фермерское хозяйство побольше. Я попрощалась, протянув ему ладонь, полную семечек:
– Веди себя хорошо.
– Гааа! – мой любимец аккуратно клевал семена.
– Я тебя не забуду.
– Га-га-га! – как только он взял последнее семечко, я пошла в дом, не оглядываясь. Скоро подъехала машина, и Петровича увезли. Больше я его не видела…
Удачи!
Подписывайтесь на обновления сайта и наш канал «Курочка» в Яндексе.
До встречи, коллеги! А мы пока подготовим для вас новую и интересную информацию!
Вам понравились советы? Делитесь с друзьями в соц. сетях!
